Проклятый. Игра с огнём. Отрывок 4
- Есенин, ты меня пугаешь! – притворно ужаснулась Виола, плюхаясь напротив подруги и откладывая сумочку на диван рядом. – То мы месяцами не видимся, а тут второй раз за неделю. Чудеса!
Еся помешала трубочкой молочный коктейль и закусила губу, поднимая глаза на Колесникову, которая смотрела на неё с интересом. Наверное, было глупостью позвать Виолу посидеть в кафешке, чтобы попытаться хоть что-то разузнать о Глебе. Можно было, наверное, расспросить его самого, хотя, опыт говорил ей, что в таких случаях подруги могут выдать гораздо больше информации, чем сам объект, о котором хочется что-то выведать.
- Ну, я начинаю перевоспитываться, - соврала она, откидываясь на спинку и складывая руки на груди, пока Виола диктовала заказ официанту. – Как Жорик?
- Ой, не спрашивай. – Колесникова закатила глаза. – Опять помешался на идее родить ребёнка.
- А ты?
- А я считаю – пока рано. Ну, решили к тридцати пяти, значит к тридцати пяти.
- Ох, Виолка. Счастливая ты. – Есения покачала головой, улыбаясь. – Я бы точно Жоре твоему не отказывала на твоём месте. В наше время редкий мужик…
- Долетит до середины Днепра?
- Ага. А ещё так настойчиво просит ребёнка. А не бегает, если ты всё же залетела.
- Ну, я его жена. Чего от меня бегать, даже если залечу? А тебя я, Есенин, совершенно не понимаю. Если хочется лялю, так Сергею только намекни. Или он не хочет? Или уже не может?
- Колесникова, ему пятьдесят семь!
- Уже?!
- Вот ты…
- Да шучу я. Молод, горяч и прекрасен. Правда, я даже не помню, как он выглядит. Ибо видела его один раз.
- Ладно-ладно! Я знаю, что ты думаешь о том, что мы не дружим домами, квартирами и семьями. Но это не изменить. Я и сама его крайне редко вижу.
- Да ладно. Не больно-то и хотелось. – Она кивнула официанту, который поставил перед ней большую чашку латте. Прищурилась и задала вопрос из разряда «не в бровь, а в глаз». – А что у вас с Глебом было? Ну, кроме совместно просмотренных кошмаров, от которых ты так кричала?
- Виола…
- Ну, что? – Колесникова расплылась в улыбке. – Он же тебя разве что глазами не ел, когда вы вместе были.
- Может, он так всех баб?
- А то ты сама не знаешь, что не всех. Маринка с Людой разве что из трусов не выпрыгнули. А я уже стала предвидеть грядущие разводы подруг. Но нет, вроде обошлось.
- Да ничего у нас не было. – Еся пожала плечами, внутренне ликуя от слов Виолы. Она уже жутко соскучилась по Глебу, а предвкушение того момента, когда они снова окажутся вместе, выбивало почву из-под ног. – Трахнулись пару раз и всё.
- Так, ну и? Он хорош? Хотя, о чём это я. Судя по твоим стонам, более чем. А дальше? У вас чего-то будет? Ох, Стрельцова! Я аж подпрыгиваю на месте, когда такое творится. Нет, мне срочно нужно выпить! – Она щёлкнула пальцами, подзывая официанта, и принялась листать меню в поисках алкоголя, бросая на Есю хитрые взгляды.
А Есения снова испытала контрастные желания. Скрыть свою тайну даже от лучшей подруги и рассказать ей всё, потому что терпеть было невозможно.
- Сейчас только три часа дня.
- Мы, аристократия, бухаем без привязки ко времени. И если ты думаешь, что методом взывания к моей совести тебе удастся уйти от ответа…
- Да нет, ты что? Когда мне это удавалось?
- Ну?
- Что-то будет. Сегодня встречаемся снова.
- О, Боже-боже. Нет, мне точно нужно выпить. Ну? Он хорош?
- Безумно. – Есения проглотила готовое сорваться замечание о том, что Глеб хорош, несмотря на свои «правила» - а может, и благодаря им - и тут же поспешно добавила: - Но ничего такого, мы просто приятно проводим время.
- Да-да, рассказывай! Чтобы ты, да впервые за пять лет вытащила меня на беседу просто потому, что ты приятно проводишь время под мужиком. Пф!
- Ну… Не просто приятно. Расскажи, что ты о нём знаешь.
- Ой, Стрельцова… - Виола закатила глаза и осушила сразу полбокала вина, принесённого официантом. – Ладно, молчу. Знаю не много. Женат не был, детей нет. Двадцать четыре года.
- Сколько?!
- Двадцать четыре, а что? Слишком стар для тебя?
- Да ну тебя!
- Всё-всё, прости. Почти всё время жил в Москве. В Питере пробыл полгода вроде, когда ему было пятнадцать. Там какая-то мутная история с его переездами. Сначала он вроде сюда перебрался, к отцу. Потом уехал обратно в Москву, когда погиб его отчим. Теперь вот опять приехал сюда.
- Откуда его знает Жора?
- В Москве и познакомились. Там у Глеба твоего сеть каких-то навороченных тату-салонов. Жорик с оборудованием помогал.
- Вот как. Значит, деньги зарабатывать парень умеет.
- Да. Он, кажется, всё умеет.
Виола опять блаженно закатила глаза и допила вино.
- Ещё что-нибудь знаешь?
- Неа. Но если нужно, то разузнаю у Жоры.
- Нет! Нет, спасибо. – Есения замотала головой. Хороша же она будет, если Глебу донесёт Колесников, что она о нём разузнавала. – Я лучше просто с ним пообщаюсь и познакомлюсь ближе.
- Есенин, ты сегодня – сплошной повод для перчёных комментариев.
Есения улыбнулась и закрыла лицо ладонями.
- Виолка, я совсем глупо выгляжу, да?
- Когда вот так улыбаешься? Определённо!
Они проболтали ни о чём и обо всём, пока не позвонил Глеб и не заявил в категоричной форме, что он заедет за ней через пятнадцать минут прямо к кафе. Колесникова хитро улыбалась всё время, пока Еся говорила по телефону, а сама Стрельцова понимала – по её лицу сразу видно всё, что с ней происходит, стоит только ей услышать голос Глеба.
- Ну а что? Разведёшься со своим старым хрычом и выйдешь замуж за молодого жеребца, - шепнула Виола Есении, когда та шла к чёрному джипу. – Привет, Глеб! – махнула она рукой выходящему из машины парню и, весело рассмеявшись, побежала в сторону метро.
Он был средоточием всех её желаний и потребностей. Высокий, самоуверенный, притягивающий к себе все женские взгляды в радиусе километра. Глеб снял солнцезащитные очки, по-хозяйски притянул Есю к себе и поцеловал так же, как и вчера в первый раз. Не обращая внимания на людей кругом. Просто трахал её рот языком и не отпускал, пока не насытился.
- Поехали. У меня с самого утра стояк. Как представлю тебя, так и хочу оттрахать.
- Куда поедем? – Еся едва смогла сделать вдох, когда он её отпустил.
- Тут рядом. Квартиру снял, - туманно ответил он, распахивая перед ней дверцу. Потом обошёл машину, и Стрельцова снова попыталась схватить ртом глоток воздуха. Ткань джинсов обтянула внушительный бугор в районе паха Глеба. У него действительно стоял, а он ни капли этого не стеснялся.
- Ты сумасшедший, - покачала она головой, когда он сел за руль.
- Только рядом с тобой.
- Вина, мартини?
- Мартини. Только чистый, безо всяких оливок.
Еся прошлась по огромной гостиной, обставленной со вкусом. Отметила тот факт, что в квартире чисто прибрано, но жильё не производит впечатления того, в котором не живут постоянно.
- Я с тобой становлюсь каким-то ненасытным, - донёсся до Есении голос из кухни. – Постоянно думаю о том, как оказаться в тебе.
- Это же хорошо. – Еся, закончив осмотр гостиной, присоединилась к Глебу, устраиваясь за небольшой барной стойкой. – Или нет?
- А ты как думаешь? Если у меня стояк постоянно, даже когда тебя нет рядом.
- Ты же любишь подрочить.
- Не сказал бы. Гораздо лучше просто тебя трахнуть.
- Просто?
- Не придирайся к словам.
Он поставил перед ней бокал с напитком и сел напротив.
- Сам пить не будешь?
- Нет. Я и так как пьяный.
- Звучит приятно. Как ты сегодня хочешь?
- А ты уже готова?
- Я готова, но не хочу торопиться.
- Почему? Меня хватит до утра.
- Дело не в этом. Просто ощущение такое…
- Опиши.
Есения отпила внушительный глоток мартини, тут же захмелев. Нет, определённо это всё воздействие Кузнецова, который сейчас с самым серьёзным видом смотрит и ждёт ответа. Будто ему действительно важно знать, что она чувствует.
- Ну… например, я смотрю на тебя, на твои руки, губы… Понимаю, что скоро ты будешь близко ко мне. И во мне. Это предвкушение безумно возбуждает. Хочется его продлить.
- Мне тоже. Постоянно картинки перед глазами, как я тебя вылизывал. И вкус твой на языке. Хочу снова повторить.
- Глеб…
- Что?
- Ты же знаешь, как меня заводишь.
- Знаю. Допивай, пошли в спальню. Безумно хочу тебя оттрахать.
- Кстати, об этом. Ты сказал, что сегодня я «сверху». – Она залпом допила мартини, и Глеб, вопросительно взглянув на неё и получив молчаливое согласие, снова наполнил бокал Есении.
- Да, говорил. Ты не хочешь?
- Хочу. Просто для меня это тоже непривычно. Что мне будет нужно делать?
- Всё, что ты захочешь. Я тебе сказал, что со мной можно всё.
- Хорошо. А мы можем, поменяться по ходу?
- Конечно. Вообще не воспринимай эти правила как что-то, что похоже на контракт. Главное, чтобы обоим они нравились. И их выполнение в первую очередь. Тебе же нравится?
- Да. Очень. Нравится делать то, что ты говоришь.
- Хорошо. Тогда начинай.
- В смысле?
- Скажи, что мне сделать.
Есения судорожно выдохнула. Спиртное и его слова кружили голову так, будто она залпом выпила полный бокал коньяка. Он был абсолютно серьёзен, смотрел на неё и ждал. А ей оставалось только облизнуть пересохшие губы и в очередной раз подумать о том, что они – взрослые мужчина и женщина, которые остались наедине и которые хотят совершенно определённых вещей. У них была вся квартира в распоряжении, а между ними – сплошное вожделение. Похоть, которую можно было чувствовать физически.
- Хорошо. Встань и сними футболку.
- Только её?
- Пока да.
Глеб поднялся, завёл руку за голову и стащил футболку. Еся снова облизнулась, глядя на его мышцы, бугрящиеся под кожей.
- Я себя не очень уверенно чувствую.
- Это пройдёт. Просто говори, чего ты хочешь.
- Тебя.
- Как? Здесь? В спальне? Мне раздеться полностью? Как тебя трахнуть? Говори.
- Я боюсь сделать что-то неправильно.
- Не думай об этом. Просто говори.
- Идём в спальню. Там, наверное, будет проще.
Она вошла в прохладу и полумрак помещения, кожей ощущая присутствие Глеба, который шёл следом. Еся ошиблась. При виде огромной постели, занимающей едва ли не половину спальни, она начала нервничать ещё больше.
- Так.
Есения запнулась. Ей захотелось сбежать, но Глеб стоял рядом. Так же спокойно ожидая и, кажется, прекрасно понимая её состояние.
- Сними всю одежду и ляг на постель.
Ей захотелось провалиться сквозь землю. Наверное, совсем иначе он представлял себе эту встречу. А в итоге получил вот такой детский сад. Еся сделала глубокий вдох. Интересно, скольких женщин он приводил сюда? Ну, или не сюда, а в такие же арендованные на сутки квартиры. Скольким из них позволял отдавать себе приказы и делал всё, что они ему говорили?
Эти мысли разозлили Есению, но одновременно и возбудили. Сейчас Глеб делает то, что ему скажет она. И нет никаких других. Сейчас Глеб снимает с себя джинсы, потому что она сказала ему это сделать. И ложится на кровать, полностью раздевшись, потому что этого хочет Есения.
Его член уже стоял, а сам мужчина смотрел на Есю потемневшими от возбуждения глазами, в которых плескалась откровенная похоть.
- Подрочи. И расскажи, что представляешь, - проговорила она, садясь на край постели и глядя на то, как его длинные сильные пальцы смыкаются на члене и, сжав, начинают двигаться вверх и вниз. Есения расстегнула несколько верхних пуговиц на блузке, ощущая, как к телу приливает жар. Безотрывно глядя на то, как двигается его рука, она уточнила:
- Мне же не нужно спрашивать у тебя разрешения ни на что?
- Нет, - сдавленно ответил Глеб, то ускоряясь, то замедляясь. – Я представляю, что это ты сверху. Что ты садишься и встаёшь, вбирая меня внутрь. Когда ты была сверху и трахала меня, я успел рассмотреть всё. Ты приподнималась, и мой член становился мокрым от твоей смазки. Ты вообще очень влажная девочка. Думаю, даже сейчас.
Есения хмыкнула, поднимаясь с постели и начиная медленно стаскивать с себя одежду. Соски возбуждённо торчали, а между ног и вправду было мокро. Но она не торопилась – просто не спеша обнажалась, тая под взглядом Глеба.
- Это всё, что ты представляешь? – уточнила хриплым голосом, берясь за резинку трусиков и стаскивая их. – Я думала, у тебя более богатая фантазия.
- Мы же договорились, что после я буду «сверху». Знаешь, чем это для тебя закончится?
- Офигенным трахом?
- Самое меньшее…
Он, не сдерживаясь, застонал, и Еся встала коленями на матрас и подползла к нему. Только сейчас она впервые ощутила то, что, должно быть, испытывал он, отдавая ей те приказания, что она выполняла для него. Власть. Вот, что будоражило её. Впервые испытанная ею, именно такая власть.
- Пока «сверху» именно я. И ты будешь делать всё, что скажу. Хочешь кончить? – она кивнула в сторону его руки на члене.
- Ты не представляешь как.
- Пока нельзя.
Она расставила ноги, опускаясь ниже и проговорила:
- Проверь, насколько я влажная для тебя.
И тут же охнула, когда его пальцы прошлись по её лону, задевая набухший клитор. Глеб чуть углубился пальцами во влагалище, но не стал входить, убирая руку и поднося её ко рту.
- Очень влажная. Абсолютно мокрая девочка.
Его язык прошёлся по всей длине пальцев, слизывая её влагу, и Еся едва не кончила только от того, что видела. Она медленно наклонилась к его губам, слизала с них свой собственный вкус и удовлетворённо усмехнулась, когда Глеб потянулся к ней, чтобы углубить поцелуй.
- Пока тебе ничего нельзя. Я скажу, когда, - вернула она ему его же фразу. Пальцы Еси скользнули между её ног, и она начала тереть клитор, отпуская с губ первый протяжный стон. Это сводило с ума – смотреть на то, как его рука двигается на члене, и ласкать себя. Есения уже предвкушала тот момент, когда Глеб снова станет главным.
- Ты - стерва, знаешь это?
- Знаю. И тебе это нравится.
- Не спорю. Я от этого без ума.
- А мне хочется тебя помучить.
- Мучай. Но я уже на грани.
- Что будет, когда сорвёшься?
- Ты не сможешь сесть на свою сладкую задницу ближайшие пару недель.
- Что ты с ней сделаешь?
- Сначала выпорю, потом оттрахаю. Будет больно.
- Я хочу, чтобы было больно. Убери руку от члена.
Он мгновенно разжал ладонь, и пенис лёг на живот, чуть подрагивая. И от этой картины тоже можно было кончить, даже не лаская себя. Он сводит её с ума. И знает, что она испытывает.
Еся легла на спину, широко развела ноги, прижимая их к груди и полностью открываясь Глебу и приказала:
- Трахни меня. Пальцами и языком.
Вышло как-то просяще, но ей было наплевать. Подобное у неё впервые, позднее она научится отдавать приказы более уверенным тоном.
Она прикрыла глаза и застонала, когда горячий язык Глеба прошёлся по мокрому лону снизу вверх. Он помедлил совсем немного, прежде чем начать вылизывать её. Сначала обвёл клитор, ударил по нему языком, тут же втянул в рот – и всё это под аккомпанемент её криков. В неё вбились два пальца. Было немного больно, но ведь она сама просила этого. Он развёл пальцы в стороны и стал растягивать её. Глеб снова творил с ней эти сумасшедшие вещи, от которых она кончила под ним в их первую ночь, и Есении оставалось только кричать. До сумасшествия, до хрипоты.
- Подхвати ноги под коленками и прижми к груди. Откройся мне полностью, - выдохнул он прежде, чем войти в неё третьим пальцем.
- Я же… я же сверху, - запротестовала она, выполняя его приказ.
- Уже нет.
Он вдалбливался в неё так глубоко, что Есе хотелось отстраниться от сладкой боли. Но язык Глеба, вытворяющий с ней безумные вещи, дарил ей такое удовольствие, что Есения оставалась лежащей под мужчиной и кричащей от каждого его движения.
- Покричи. Можно. Никто не услышит, - выдохнул он, отстраняясь и продолжая трахать её пальцами. – Тебе всё нравится?
- Да.
- Я не расслышал.
- Да, чёрт бы тебя побрал! Продолжай…
- Скажи «пожалуйста». Я должен знать, что ты этого хочешь.
- Пожалуйста, Глеб… Трахни меня.
Он убрал руку и устроился на коленях между её широко разведённых ног. Она дрожала, изо рта Еси вырывалось тяжёлое дыхание. Он превратил её в жаждущую сношения шлюху. Только его шлюху… И явно наслаждался этим.
Глеб не спешил продолжать, а Есения чувствовала, что вот-вот взорвётся. Истекающее соками лоно, стенки которого были растянуты… То, как она открывалась ему… как хотела кончить. Она готова была умолять его о чём угодно, если бы от этого зависело то, как скоро Глеб окажется в ней.
- Пожалуйста, - снова выдохнула Еся, нетерпеливо заёрзав. – Ну, что ещё мне сделать?
Это была его игра и его правила. И Глеб совершенно точно знал, как именно она действует на Есению. Тело, как и нервы, было подобно туго натянутой струне. Еся одновременно сходила с ума, желала, злилась, готова была ругаться на него самыми грязными словами, какие знала.
- Ты сама не знаешь, что со мной делаешь, - наконец, выдохнул Глеб, заполняя её собой.
Еся застонала. Он был очень большим, казалось, она даже не может принять его целиком. Есения смотрела в его глаза, и видела в них что-то необъяснимое. Непонимание. Будто Глеб и сам не знал, почему вдруг стал её трахать. Почему не сделал до конца то, что собирался. Не измучил её так, что она начала проклинать его за его медлительность.
- Перевернись на спину, - хрипло выдохнула она, обнимая его ногами и нарушая все его правила ещё раз. Глеб не двигался, так и продолжая всматриваться в её лицо. – Перевернись на спину, я сказала…
Одно движение, и теперь уже Есения была сверху, а руки Глеба лежали на её талии, крепко сжимая. Почти до боли. Она была насажена на него до предела, он снова был везде. Слишком растягивал, был слишком глубоко. С ним всё было слишком.
- Трахай меня, - отдала она новое приказание, больше похожее на мольбу. – Трахай, пока я не кончу сотню раз.
Она запрокинула голову, приподнимаясь над ним, обхватила грудь ладонью и сжала сосок, оттягивая его. И в это время Глеб начал двигаться. Сначала медленно, то выскальзывая из неё полностью, то осторожно входя снова. Потом ускорил темп, приподнимая её над собой и опуская. Двигая бёдрами, чтобы быть ещё глубже. Есения опустила на него взгляд, снова испытывая превосходство и ощущая власть, которой она хотела упиваться. Он безотрывно смотрел на то, как его член входит в её тело. И Есения ему завидовала. У неё были лишь её фантазии. О том, как стенки лона раскрываются, вбирая его. Как она жадно поглощает его, сантиметр за сантиметром. Он же мог видеть всё.
Он вбивался в неё, всё крепче сжимая Есю руками. А она кричала, громко, до хрипов, уже не понимая, что именно испытывает – боль, удовольствие, преддверие оргазма, который всё не наступал. Ей хотелось жалобно захныкать, потому что грань, на которой она балансировала, сводила с ума.
Пальцы Глеба скользнули между её ягодиц, и он шепнул:
- Расслабься. Полностью откройся мне везде.
Он стал двигать бёдрами быстрее и резче, а она всё никак не могла понять, что нужно сделать, чтобы получить желаемое. Его палец погладил тугие мышцы между ягодицами, и Еся снова всхлипнула.
- Может, попробуем сюда? – Он не собирался приказывать, хотя мог. Он спрашивал.
- Нет, только не сейчас, пожалуйста. Но не убирай руку…
Еся не смогла больше сидеть ровно, ей пришлось нагнуться, упираясь одной рукой возле головы Глеба, а второй раздвигая ягодицы, чтобы он смог ласкать её там.
- Ещё немного, милый… прошу… Потрахай меня, ну пожалуйста, - бессвязно шептала она, ощущая, как он надавливает пальцами между её ягодиц, но не проникает внутрь.
- Моя сладкая, кончай…
И она взорвалась. Собственный крик оглушил Есению, пальцы вцепились в смятую простынь. Она ощутила рот Глеба на груди, то, как он прикусил возбуждённые соски. А потом рухнула на него, пытаясь отдышаться.
Он же осторожно двигался в ней, продлевая сладкую агонию. Идеальный… Какой же он был идеальный для неё. Делающий всё так, что от испытанного удовольствия Еся сходила с ума. Вот только что она кончила, а теперь от того, что чувствовала Глеба под собой и в себе, снова захотела чего-то… Чего ещё не испытывала.
Он резко перевернул её под себя, вышел из неё и устроился выше, упираясь коленями по сторонам от её головы. Есения задохнулась от того, что видела – его большой возбуждённый член весь в её влаге.
- Открой рот и жди, пока я кончу, - хрипло попросил он, и когда она повиновалась, принялся двигать рукой. Быстро, с силой сжимая пальцы на стволе. Еся могла разглядеть всё – как он то запрокидывает голову и закрывает глаза, то опускает взгляд, чтобы смотреть на то, как дрочит ей в рот. Она снова завелась. Что он говорил? Что его хватит до утра? Тем лучше для него. Потому что ей точно не хватит ни этой ночи, ни этого раза.
Наконец, Глеб застонал, и в её рот выстрелила струя его семени, которую она поспешно проглотила, наслаждаясь его вкусом. Есения подалась вперёд, сжала губами головку, облизала её, чтобы не пропустить ни капли, и всё это время слушала, как он стонет. Низко, хрипло, сводя её с ума.
- Ты просто космос, - выдохнул он и лёг рядом, притягивая её к себе и жадно слизывая с её губ остатки собственного вкуса. – Сейчас я передохну и продолжим.